Виртуальная экскурсия. Иллюстрации И.С. Глазунова к произведению Ф.М.Достоевского «Идиот»

Важная часть творчества художника – его иллюстрации к произведениям русских писателей-классиков. Илья Сергеевич Глазунов воплотил в графике героев романов Ф.М. Достоевского, А.И. Куприна, П.И. Мельникова-Печерского, И.А. Гончарова, Н.С. Лескова, а также поэтических произведений М.Ю. Лермонтова, А.А. Блока, Н. А. Некрасова и других. Иллюстрации И.С. Глазунова стали самостоятельными художественными произведениями, воссоздающими атмосферу и эмоциональную насыщенность романов. Это – городские пейзажи и пейзажи русских просторов, сюжетные сцены и глубокие по психологическим характеристикам портретные образы литературных персонажей. Иллюстрации Ильи Глазунова демонстрируют прекрасное знание быта, костюма и интерьера ушедших эпох.

Федор Михайлович Достоевский со студенческих лет был любимым писателем Ильи Глазунова, с которым у него много общего во взглядах и мировоззрении. Художника нередко называют «Достоевским в живописи» за разработку созвучных философии писателя нравственных идей. Илья Сергеевич проиллюстрировал полное собрание сочинений Ф.М.Достоевского, и этот обширный графический цикл, состоящий из 150 листов, считается наиболее глубоким и точным воплощением образов писателя в изобразительном искусстве.

Портреты самого писателя Илья Глазунов создавал многократно, и неизменно на фоне Санкт-Петербурга – города, где жили и страдали герои Ф.М.Достоевского. Живописный портрет писателя точно соответствует его словесному описанию, которое художник дал в книге «Россия Распятая». Он писал: «Большой лоб с могучими, как у новгородских соборов, сводами надбровных дуг, из-под которых смотрят глубоко сидящие глаза, исполненные доброты и скорби, глубокого раздумья и пристального волевого напряжения. Болезненный цвет лица, сжатый рот, скрытый усами и бородой. Его трудно представить смеющимся».

Несмотря на нередкий трагический исход произведений Ф.М. Достоевского, художник называл его самым оптимистичным автором, потому что философия писателя утверждает, что человеческая душа может через покаяние обрести спасение, даже дойдя до крайней черты вседозволенности.

Работу над художественным воплощением образов любимого писателя Илья Глазунов начал ещё в студенческие годы. В 1956 году были созданы первые иллюстрации к роману «Идиот» − изображения князя Мышкина, Настасьи Филипповны и Рогожина, приобретенные московским музеем Ф.М.Достоевского для своего собрания с первой персональной выставки художника в ЦДРИ. В галерее Ильи Глазунова экспонируются более поздние авторские повторения этих работ.

Образ князя Мышкина убедительно передает душевную чистоту героя, которого сам Ф.М.Достоевский называл «князь-Христос». Иллюстрация точно соответствует литературному описанию персонажа: молодой человек лет двадцати шести, белокур, со впалыми щеками и востренькою бородкой, приятным, но бесцветным лицом и большими, голубыми глазами. Илье Глазунову удалось передать в иллюстрации и описанное Ф.М.Достоевским странное выражение его лица, по которому с первого взгляда угадывалась падучая болезнь. За 2 года до создания экранизации романа 1958 года режиссер Иван Пырьев видел эту работу, которую посчитал абсолютно соответствующей литературному образу, и впоследствии благодарил Илью Сергеевича за помощь при создании образа киногероя, воплощенного актером Юрием Яковлевым.

Каждый образ любовного треугольника романа «Идиот» выполнен в излюбленной художником технике, сочетающей градации черного тона соуса и цветовые акценты пастели. Цвет в этих работах используется минимально, что подчеркивает наиболее характерную черту персонажа. Небесно-голубые глаза отражают по-детски открытую миру натуру Мышкина, красный воротник – горячий темперамент купца Рогожина, порабощенного земными страстями, цвет губ и карих глаз Настасьи Филипповны усиливает магнетическую притягательность ее образа. К этой героине произведения Ф.М Достоевского у художника было особое отношение. И.С.Глазунов писал о ней: «Она загадочна, как загадочна вообще душа женщины. В ней переплетаются образ «красоты страшной силы» с мистическим реализмом странности изломанной любви, преданности, своеволия, истерического грозового накала страсти – словом, все, что было свойственно женщинам, которых любил Достоевский. Это был его тип женщины… <…> Считаю, что в мировой литературе нет более сложного и волнующего образа, чем Настасья Филлиповна. Она как больная птица, не могущая лететь; она и жертва, и насильница».